Вариации талантов и их сравнительный анализ

Так как таланты содержатся в определенных, оптимальных для них типах переживаний в качестве потенциалов, то есть предрасположеннос­тей, то их судьба прочно связана с вариациями типов переживаний.

Вариации таланта являются теми же самыми, которые присущи типу переживания. Талант тоже зависит от настроения, усталости и т. д. И у та­ланта имеется присущая ему широта. Настроенность на созидательное творчество присуща дилатированному типу переживаний, «вдохновение» быстро и очень сильно дилатирует человека. Депрессия препятствует вдох­новению, так как она коартирует тип переживания.

Колебаниям типа переживания в течение жизни индивида соответству­ют и колебания таланта. Но что-то определенное об этом можно будет сказать только тогда, когда мы будем знать о наступающих у каждого че­ловека в течение его жизни физиологических изменениях типа пережива­ния. То, что талант может полностью «исчерпать себя», истощиться, что художник способен на постоянное копирование себя, означает, что его тип переживания сместился от оптимального в экстратенсивную сторону, становясь менее способным к интроверсии, все более сближаясь с техни­ческим репродуктивным типом.

В этом отношении интересно творческое развитие Фердинанда Ход- лера [28] [29] — удивительно мощный процесс экспансии типа переживания как внутрь, так и вовне. Вначале мы видим художника, испытывающего огром­ную радость от красок, изображающего живые и веселые сцены — вели­колепные жанровые картины.

Другой пример — Альфред Кубин [30]. В автобиографии, напечатанной в книге «Другая сторона» (издательство St. Müller), можно увидеть связь между колебаниями типа переживания и метаморфозами художественной деятельности. Во времена глубочайшей интроверсии Кубин был не спосо­бен рисовать; тогда он выстраивал философские системы и писал свой ро­ман «Другая сторона» (1909). (Путешествие в страну бессознательного!)

С появлением экстратенсивных моментов Кубин начинает делать карандаш­ные наброски, затем переходит к черно-белой живописи и, только когда экстратенсивные тенденции достаточно окрепли, обращается к краскам.

Можно привести много других примеров.

Сравнительные исследования должны включать в себя и сравнение талантов. Различия между типами переживаний мужчины и женщины обязательно должны учитывать и различия их талантов. (При этом нель­зя забывать о детерминирующем воздействии влечения — см. следующий раздел.) Сравнительные исследования типов переживаний у различных на­родов не должны упускать из виду сравнение талантов народов.

Здесь также можно привести многочисленные примеры. Но пока при помощи эксперимента по истолкованию форм удалось в некоторой степени прояснить только способности жителей двух кантонов Швей­царии: уже несколько раз упоминавшихся бернцев и аппенцеллян. Так как у бернцев интроверсивные факторы выражены намного мощ­нее, чем у аппенцеллян, то и склонность к занятиям живописью у них должна проявляться чаще, чем у аппенцеллян.

Заслуживает внимания отношение различных народов к оттенкам цве­тов. Люди, подпадающие под власть аффектов, и вытеснители аффектов (особенно это относится к коартивным типам) испытывают боязнь по от­ношению к краскам. Больше всего это выражено в английском искусстве. Явно интроверсивные люди предпочитают черно-белое искусство. С воз­растанием экстратенсивных моментов в типе переживания какого-либо народа увеличивается и степень удовольствия, испытываемого от игры красок (например, у южан). Наибольшими универсалами («синтетиками») почти всегда являются амбиэквальные люди.

При помощи подходящих средств можно включить в область сравни­тельных исследований даже целые культурные эпохи.

Процитирую Штерна: «В статье «Психические факторы духа со­временной эпохи» [31] Бэрвальд (Baerwald) путем применения психоло­гических категорий пытается определить различие двух культурных эпох, а именно: времени Гете и современности. Эпоха Гете по своему типу представления является скорее «рисуночно-ритмичной» или фор­мальной, направление мышления — абстрактное, чувства — спокой­ные, уравновешенные. Наше время, напротив, характеризуется боль­ше «колористично-мелодичным» или материальным качеством психи­ческих представлений, конкретным мышлением и возбуждающими, пи- кантными переживаниями».

В соответствии с результатами наших исследований это можно было бы выразить следующим образом: гетевская эпоха была преимуществен­но интроверсивной (рисуночной, формально — в применяющемся здесь смысле слова — скорее абстрактной, аффективно уравновешенной), а нашей современности скорее присуща экстратенсивность (колорис- тичность, мелодичность, конкретность, лабильная эффективность).

Впрочем, в последнее время появилась склонность к интроверсии. Мы опять ступаем на старые гностические интроверсивные пути. Уста­лость от экстратензии настолько увеличилась, что в академические круги получило доступ даже такое учение, как антропософия. И, как всегда в подобные времена, возникает опасность, что некоторые люди повернутся спиной не только к экстратенсии, но и к логическому мышлению. Мате­риализм обращается в мистику, и только в мистику.

Порождением завершающейся материалистическо-экстратенсивной эпохи явилась долго сохранявшаяся идея о том, что в интроверсивности нужно усматривать что-то патологическое. Опасность возникает тогда, когда утрачивается способность к интроверсии, когда начинают путать цивилизацию с культурой. Культура всегда имеет свои корни в интровер­сии. Цивилизация является следствием экстратенсивного приспособления, но отнюдь не самой культурой.

Нои исключительная интроверсия является интровертированностью, которая перестает быть культурой; в крайнем случае ее можно считать «частным» культом.