Ответы по цвету и движению и их взаимодействие: Тип переживания

Интроверсивность, экстратенсивность, коартация

Анализ соотношения ответов цветом и движением также позволяет получить существенные дифференциальные данные и сделать определен­ные выводы.

Как мы уже упоминали, все цветовые ответы мы сводим к единице ЦвФ следующим образом: 1 ЦвФ = 1 баллу, 1 ФЦв = Б баллам, 1 Цв =15 баллам цветовых ответов.

То, что было сказано ранее при обсуждении Дв- и Цв-ответов, необ­ходимо в определенной степени откорректировать. Сколь бы важными ни являлись абсолютные числа Дв и Цв, в качестве символических предста­вителей психической активности или аффективных моментов сами по себе они дают незначительные сведения: гораздо важнее их соотношение.

При составлении таблицы экспериментальных данных (см. таблицу 9), которая должна объяснить сущность этих факторов, совершенно не учтен­ными оказались формальные ответы; внимание обращалось только на воз­можные отношения между Дв и Цв. Абсолютное число Дв и Цв возраста­ет сверху вниз. Средняя колонка включает в себя те случаи, в которых число Дв равно числу Цв, а на самом верху случай с 0 Дв и 0 Цв, то есть чистые форменные ответы.

В схеме можно обнаружить четыре крайних варианта:

1. Ни Дв-, ни Цв-ответы. Середина, верх.

2. Многочисленные Дв- и столь же многочисленные Цв-ответы. Се­редина, внизу.

3. Только Дв- и никаких Цв-ответов. Левая крайняя колонка.

4. Только Цв- и никаких Дв-ответов. Правая крайняя колонка.

Как только вмещаются в эту схему (здесь слово «схема» применяется в несколько расплывчатом смысле, подобно кривой температуры больно­го, а не как жесткая схема, в которую плотно втиснули данные) всевоз­можные данные, полученные в экспериментальных исследованиях?

Таблицы 9—13 дают представление о распределении показателей у здо­ровых испытуемых (и у людей, болеющих отдельными видами неврозов), у больных слабоумием, шизофренией, маниакально-депрессивных больных, эпилептиков, больных с органическими поражениями мозга. Я должен здесь повторить, что результаты, полученные у некоторых психотических испы­туемых, особенно нуждаются в дополнительной проверке, так как имеющий­ся в нашем распоряжении материал пока не позволяет прийти к надежным выводам. Вполне возможно, что в результате новых исследований показа­тели на имеющихся таблицах переместятся в ту или иную сторону.

Эти пять схем можно рассматривать различными способами: или про­двигаясь вдоль похожих мест на одной схеме, сравнивая друг с другом те типы здоровых и больных людей, для которых характерно одинаковое соотношение Дв и Цв, или же одновременно привлекать данные таблиц 1—8, чтобы исследовать, каким образом располагаются в схеме интересу­ющие нас компоненты интеллекта; или руководствоваться при анализе данных выводами, к которым мы пришли относительно этиологии Дв и Цв. Особый интерес может вызвать изучение таблиц 9—13, чтобы затем попы­таться сопоставить их с данными других таблиц.

Можно заметить, что в каждой из пяти рассматриваемых нами схем левая половина гораздо меньше заполнена информацией, чем правая.

В схеме здоровых людей (таблица данных 9) на левой стороне оказыва­ются индивиды с хорошо развитой психикой и высоким интеллектом, ко­торые могут думать сами, то есть созидающие. (Здесь не дается никаких оценочных суждений.) Что именно будут творить люди с преобладанием Дв, является вопросом, который мы здесь не рассматриваем.

Сопоставление различий левой и правой половины схемы не такое про­стое дело. Не вызывает никаких сомнений, что на правую сторону будут попадать и созидающие люди, а на левой стороне мы будем встречать людей, занимающихся репродуктивной деятельностью.

Цв оказываются признаками эффективности: чем больше цветовых ответов, тем неустойчивее эмоции у испытуемого. Чем больше кинесте­зий, тем стабильнее аффективность. Очевидно, что это полностью согла­суется с данными схемы. На левой половине схемы, где доминируют ки­нестезии, преобладают намного более постоянные эмоции, чем на правой половине, где доминируют цвета. Справа мы находим поверхностных, лег­комысленных, быстро аффективно приспосабливающихся здоровых лю­дей, но здесь же находятся и не утерявшие свою лабильность импульсив­ные, возбудимые больные шизофренией, слабоумные больные, которые легко отдаются всплескам своих эмоций, все страдающие эпилепсией и органическими поражениями мозга. Исключение составляют больные ар­териосклеротической деменцией, находящиеся в депрессивном состоянии, и больные с корсаковским синдромом (они отличаются большей стабиль­ностью аффектов, чем это обычно характерно для больных с органичес­кими поражениями мозга). Слева мы увидим тех, кто меньше подвержен аффектам, отличается большей стабильностью, а также замкнутостью и обращенностью на себя.

С первого взгляда на таблицы экспериментальных данных хорошо за­метно следующее: на левой стороне представлены данные аффективно бо­лее стабильных, а на правой — аффективно более лабильных испытуемых, причем лабильность всегда должна пониматься в самом широком смысле, не исключая и нормальную способность к налаживанию эмоциональных контактов. На левой стороне — те, кто испытывает трудности в аффек­тивной адаптации, а справа — те, кому не составляет особого труда эмо­ционально адаптироваться к окружающим их людям, поскольку чрезмер­ная лабильность не создает помех на пути к адаптации и поскольку сохранны другие необходимые для адаптации функции (отсутствующие у больных с органическими поражениями мозга и шизофренией).

Повторим, что средняя линия вовсе не означает четкую границу меж­ду двумя типами, которые абсолютно противоположны друг другу. Речь идет только о градации: слева больше выражена способность к внутрен­ней, психической жизни и гораздо меньше — к адаптации к реальности, а справа — наоборот.

Пользуясь данной схемой, можно также уточнить понятие способнос­ти к налаживанию эмоциональных контактов. Это нормальное проявле­ние аффективной лабильности. Необходимо четко различать интенсивную и экстенсивную способность к налаживанию контактов с людьми. Эта способность может быть интенсивной, но в то же время экстенсивно очень маленькой: «замкнутые» люди с трудом устанавливают контакты, но если таковой состоялся, то тогда у них образуется очень сильная аффективная привязанность. Способность к налаживанию контактов может оказаться экстенсивно очень большой, но интенсивно очень слабой: «друг всему све­ту», человек без принципов, легко ко всем приспосабливающийся, повсюду показывающий себя рубахой-парнем и в то же время очень быстро усколь­зающий. Способность к налаживанию контактов может в равной степени оказаться большой как по интенсивности, так и по экстенсивности. Таких людей не так уж много, обычно это те, кого природа наградила превос­ходными человеческими качествами, а также довольно часто встречающи­еся люди с гипоманиакальным настроением. Эта способность может ока­заться слабой как по интенсивности, так и по экстенсивности. Это люди, находящиеся в депрессивном состоянии, или полностью посвятившие себя какому-либо серьезному делу, а также бюрократы, педанты, люди, пол­ностью ригидные в своих привычках. Все они для налаживания контак­тов располагают только интеллектуальными ресурсами.

На левой половине схемы мы обнаруживаем скорее интенсивную, чем экстенсивную способность испытуемых устанавливать контакты. К интен­сивным контактам больше способны люди со стабильными аффектами и более глубокими чувствами. Это полностью соответствует и клинической картине параноидального больного, который, несмотря на складывающееся впечатление, что он не перестает враждовать со всем миром, почти всегда сохраняет очень интенсивный аффективный контакт с одним из членов се­мьи, с одним из друзей или со своим врачом.

Аналогии этому явлению мы легко находим в обычной жизни. Человек, обращенный внутрь самого себя, склонен «идеализировать» своих друзей, то есть в своем внутреннем душевном мире он наделяет друга чертами, которыми тот, возможно, на самом деле и не обладает, во всяком случае в той степени, которая ему приписывается. Интеллектуальная адаптация в таком случае будет очень несовершенной, поэтому компенсация происхо­дит за счет аффективной адаптации.

На правой стороне схемы находятся люди, которые более способны к экстенсивным, нежели интенсивным контактам, подлинные мастера об­щения, практики, «беззаботно живущие». Здесь находятся и больные ге­бефренией, готовые заговорить с любым человеком, оказавшимся рядом; страдающие паранойей с бредом кляузничества, которые охотно расска­зывают всем свои истории о возбужденных ими судебных процессах; здесь же находятся больные эпилепсией, которые ожидают помощи от каждого встречного, как и старики, страдающие от сенильной деменции; а также больные, страдающие прогрессивным параличом, которые любого незна­комого человека приветствуют как хорошего знакомого.

Там, где аффективная лабильность становится слишком высокой (как и при слишком большой стабильности), уменьшается способность к интеллектуальному контакту. Аффекты становятся эгоцентрическими. Желание приспособиться, ощущаемое слишком лабильным человеком, яв­ляется на самом деле, не осознаваясь им, желанием того, чтобы другие люди к нему приспособились.

Интенсивно и экстенсивно сильную способность к установлению кон­тактов, а также интенсивно и экстенсивно слабую способность к установ­лению контактов мы находим только у испытуемых, которые попадают в среднюю колонку схемы. К обсуждению этих вариантов мы в дальнейшем вернемся.

Рассмотрим другие различия, существующие между теми, кто видит преимущественно кинестезии, и теми, кто видит в основном цвета. На ле­вой половине схемы находятся те испытуемые, которые отличаются уме­ренной, спокойной, часто даже неуклюжей и флегматичной стабилизиро­ванной моторикой; а на правой половине, наоборот, мы встретим моторно возбудимых, ловких людей, очень точных в своих движениях, быстрых, живых, легких на подъем. Это можно увидеть на схеме здоровых людей. С помощью сознательных усилий можно более или менее овладеть

как двигательной сферой, так и аффективностью, причем этому можно на­учиться. Довольно важен тот момент, в котором этот процесс научения дол­жен вводиться, чтобы достичь овладения своей моторикой: «спокойная» двигательная сфера нуждается прежде всего в том, чтобы быть свободной от установившихся ранее преград, а «беспокойная» двигательная сфера — в формировании ограничений. К сфере беспокойных, недисциплинирован­ных двигательных функций относятся, например, маниакальное моторное возбуждение или нескоординированные движения подвыпивших людей. Сфера «спокойных» двигательных функций является разрешением вести себя флегматичным, неуклюжим образом. Физическая ловкость образует­ся на основе сферы беспокойных, двигательных функций, которой удалось в достаточной степени овладеть; а для дисциплинированной, спокойной дви­гательной сферы будет характерна точность в движениях.

Справа мы находим ловких, сноровистых людей, а слева — неуклю­жих, неумелых.

Преобладание цветовых ответов

Таким образом, обнаруживаются два разных типа, которые не явля­ются абсолютно противоположными. Даже если иногда кажется, что-

испытуемым принадлежит к «чистому» типу, на самом деле каждый че­ловек всегда представляет собой только смешение обоих типов, причем пре­обладает то один, то другой.

Названные нами качества, присущие обоим типам, не всегда показы­вают безусловную корреляцию друг с другом. Их взаимоотношения не столь просты, чтобы, например, обнаружив в результатах исследова­ния 3 Дв и 3 Цв, можно было легко связать с ними определенную конк­ретную степень каждого из названных качеств или чтобы считать аксио­мой то, что определенной степени дифференциации интеллекта будет соответствовать строго определенная степень стабилизации аффектов. Нужно иметь в виду, что каждое из этих качеств подлежит влиянию и дру­гих факторов, например, настроения, логического мышления или воздей­ствия автоматизированной, бессознательно-логической функции, образо­вавшейся в результате дисциплинирования интеллекта.

Кроме того, улучшение качеств на кинестетической стороне схемы от середины к крайней левой колонке будет иметь другой характер на цве­товой стороне. Меньше всего различаются типы, находящиеся вблизи средней линии. По направлению от середины налево располагаются типы испытуемых, которые начинают все более явно демонстрировать только что названные нами качества из левой половины (кинестезий). Чем больше данные соответствуют отношению х Дв 0 Цв, тем ярче проявляется тип неуклюжего человека, живущего внутренней жизнью. Обнаруженная за­кономерность явно опровергается при х Дв 0 Цв. Испытуемые, имеющие много Дв и вообще ни одного Цв, по меньшей мере с виду сильно отлича­ются от тех, у кого наряду со многими Дв мы встречаем хотя бы несколь­ко цветовых ответов. Тип испытуемых, замечающих прежде всего цвета, вначале тоже всегда становится более отчетливым, если идти от середины направо; но уже посередине между центральной колонкой и правой край­ней колонкой результаты становятся менее различающимися. Большая, чем в соотношении 1 Дв к 2 Цв, доля цветовых ответов (при том, что число Дв больше двух) довольно редко встречается у здоровых людей, и почти всегда указывает на патологическое состояние испытуемого.

Далее я буду обозначать тип испытуемых, дающих в основном кинес­тезии, как Дв-тип, а дающих прежде всего цветовые ответы — Цв-тип. Не следует забывать, что эта противоположность проявляется только кли­нически, а не психологически, хотя в этом контексте типы и воспринимаются как противоположные друг другу. Психологически типы не противо­положны, как не могут быть противоположны движение и цвет. «Дв -тип» означает лишь одно: определенная группа психических функ­ций очень хорошо развита. Противоположностью здесь было бы слабое развитие этих функций. Это не предполагает обязательного абсолютного доминирования Цв-типа. «Цв-тип» означает только группу других фун­кций, которые также могут быть хорошо или плохо развиты. То, что кли­нически кажется полной противоположностью, психологически проявля­ется просто в форме различия.

Из сопоставления качеств обоих названных типов можно вывести сле­дующее:

Чем больше кинестезий, тем меньше движения; чем больше движения, тем меньше кинестезий. Об этом мы уже говорили, сравнивая манию и благодушие: мания, к симптомам которой принадлежит и чрезмерная дви­гательная активность, характеризуется меньшим Дв, чем это присуще бла­годушию, при котором вообще отсутствует какое-либо стремление к ак­тивности. Таким образом, активацию кинестетических энграмм подавляют активные движения, а активные движения подавляют возможность акти­вации кинестетических энграмм.

Двигательная сфера и аффективность тесно взаимосвязаны и иногда проявляются параллельно. Можно вспомнить хотя бы о термине «пантоми­мика». Кроме того, нередко говорят о моторном или двигательном возбуж­дении. Термины «ригидность» и «лабильность» можно с равным успехом применять как для аффективной, так и для двигательной сферы.

Лабильная аффективность, дисциплинированная и адекватная, позво­ляет в полной мере проявиться способностям к аффективной адаптации и установлению контактов. Лабильная двигательная сфера, адекватная и находящаяся под сознательным контролем, позволяет в реальной жиз­ни проявиться ловкости и способности к двигательной адаптации. Опре­деленный оптимум владения аффективностью и двигательной сферой при­водит к «ловкости в общении». При этом используются те средства сознательного самоконтроля, которые являются необходимыми и для ви­дения хороших форм. Не случайно поэтому мы говорим здесь об «обще­ственных формах». Слишком высокая степень контроля двигательной сферы и эффективности превращает эмоциональные контакты в «этикет», а двигательную сферу в «жесткую конструкцию». Но при таких наивысших достижениях сознательного самоконтроля — независимо от того, осознан­ный он или же это автоматический результат долгого научения — кинес­тезии и цвета исчезают полностью. Говоря о максимально владеющем со­бой человеке этикета, мы отчасти подразумеваем и педантичного человека, у которого не встретишь ни Дв, ни ÜB, зато обнаруживается максималь­ное количество Ф+.

Таким образом, кинестезии стабилизируют (уравновешивают) как дви­гательную сферу, так и аффективность.

Но, несомненно, существуют и исключения. Многие представители Дв-типа сопровождают свои ответы наглядной демонстрацией подмечен­ного ими движения. Сновидение, которое своим появлением в наибольшей степени обязано «всплыванию» кинестетических энграмм, часто приводит к очень живым движениям; такое случается тогда, когда человек видит нормальный сон, а еще более ярко это проявляется в состоянии сомнам­булизма, в сумеречных состояниях и в состоянии делирия. Все такие про­явления могут сопровождаться сильными эмоциями. Таким образом, в этих случаях кинестезии не уравновешивают, а делают еще более неустойчивы­ми аффективную и двигательную сферу.

В этих состояниях полностью или почти полностью исключается «fonction du reel» (функция реальности), логика приспособления, которой человек сознательно овладевает. То есть в таких состояниях отсутствует момент, представленный в эксперименте истолкования форм в виде хоро­ших форм. Нечто схожее происходит с испытуемыми, которые дают мно­го Дв-ответов, одновременно демонстрируя их. Это те испытуемые, ко­торые, независимо от того, осознают или нет они имеющуюся у них энер­гию для достижения успеха, подвижность ассоциаций, способность к внут­реннему созиданию в самом эксперименте пассивно «отдаются» приходя­щим им в голову ассоциациям, в то время как Цв-тип часто с большой ста­рательностью и активно выискивает образы. Цв-тип из-за своей консти­туциональной предрасположенности нуждается в как можно большем использовании сознательного контроля за ходом своих ассоциаций, а Дв-тип, насколько это возможно, исключает сознательный контроль за ассоциация­ми, и именно потому он приближается по своим реакциям к тем результа­там, которые характерны для людей, пребывающих в сновидческих состо­яниях. Для Дв-типа наш эксперимент представляется чем-то вроде игры, а для Цв-типа — особым видом трудовой деятельности.

Кинестезии уравновешивают как аффективную, так и двигательную сферу.

Овладение приемами мышления, привычное использование логичес­ких законов, подавляют как кинестезии, так и аффективную и двигатель­ную сферы.

Овладение приемами мышления, использование в данный момент в максимальной степени логических законов полностью подавляют кинес­тезии, стабилизируют аффективную и двигательную сферу, позволяя до­биваться максимальной концентрации сил — то есть наблюдается мышеч­ная напряженность на фоне концентрированного внимания.

Таким образом, как Дв-, так и Цв -тип будут показывать совершенно разные внешние аспекты в зависимости от силы сознательных или став­ших уже автоматическими логических функций.

Об этом нас заставляют задуматься закономерности, которые мы на­ходим в центральной колонке схемы.

Дв-тип с присущими ему качествами — преобладанием внутренней психической активности, интенсивными контактами, уравновешенной эф­фективностью и двигательной сферой, физической неуклюжестью, недо­статочной адаптированностью к реальности и недостаточно экстенсивными контактами — соответствует тому образу человека, для которого приме­няется термин «интровертированный».

Понятие «интроверсия» используется в психоаналитической термино­логии. Впервые оно было использовано Юнгом и обозначало вначале Ытэуегао ИЫсЙшб вехиаИв (интроверсню сексуального либидо, понимае­мого в широком фрейдовском смысле). Интроверсией является такой фе­номен, «который интровертирует, то есть обращает вовнутрь, на самого субъекта, часть любви, которая до того принадлежала реальному объекту и должна ему принадлежать и дальше, а результатом будет усиливающа­яся фантазийная деятельность» *. Когда чуть позже Юнг еще больше рас­ширил фрейдовское понятие либидо (в него вошли все проявления воли в шопенгауэровском смысле), произошло изменение и в понятии нитро- версии. Оно стало означать оторванность от реальности, погруженность в мир фантазии, «причем в той степени, в которой реальность теряет свою

Jung К. Über die Konflikte der kindlichen Seele. Статья в ежегоднике Jahrbuch für psychoanalytische und psychopathologische Forschungen», II. Band, 1911, S. 38.

притягательную силу, возрастает роль внутреннего мира в качестве новой реальности и детерминирующей силы» [10] ^[11]. До этого интроверсия считалась патологическим процессом.

Юнг изменил прежнюю точку зрения, в соответствии с которой лю­бой вид интроверсии считался патологическим. Юнг различает два типа человеческого характера («психологии»), экстравертированный и интро- вертированный. «Основная функция одного из них — чувствование, дру- того — мышление» . Ьолезнь появляется только тогда, когда доминан- тная функция (у экстравертированных — чувство, у интровертированных — мышление) оказываются в конфликте с недиф­ференцированной и большей частью пребывающей в бессознательном вто­ростепенной функцией (у экстравертированных это будет мышление, у ин­тровертированных — чувствование).

В то же время термин «интроверсия» имеет дополнительный смысл. К нему постоянно примешивается то, что было свойственно этому поня­тию прежде, на более ранних стадиях его разработки, что явно не способ­ствует его пониманию. В общем, под интровертированным человеком по­нимается человек, погруженный в самого себя, живущий скорее внутренней, чем внешней жизнью, которому трудно проявлять себя в ре­альной действительности.

Для того чтобы не возникло недопонимания, заметим, что в последу­ющем изложении понятие интроверсии будет использоваться в особом смысле, который не имеет ничего общего с юнговским. Проявление кли­нической картины в данных эксперимента по истолкованию форм Дв-типа почти совсем не похоже на образ интровертированного человека, описы­ваемого Юнгом. Намного больше он соответствует тому образу, который существует в обыденных представлениях.

Склонность погружаться в собственные мысли, уходить в себя, не­сомненно, является общечеловеческим качеством, которое, как и все другие психические функции, представлено в самых разнообразных ва­риациях во взаимосвязи со всеми другими функциями. Необходимо опре­делять не только степень интровертированности, но и то, является ли она активной или пассивной, фиксированной или мобильной. Ак­тивной до определенной степени становится интроверсия у поэтов, пас­сивной — у страдающих кататонией, которые становятся жертвами ин- троверсии. Мобильной является интроверсия у здоровых людей; тогда это явление, которое временами можно очень хорошо контролировать, исключая подавляющие интроверсию факторы с возможностью в любое время выключить ее посредством обращения к функции адаптации. Фиксированной она будет у больных шизофренией, которым аппарат включения функции адаптации не подвластен или подчиняется только путем компромисса — в форме бредовой идеи.

Необходимость делать такие различия указывает на то, что с исполь­зованием понятия «интроверсия» всегда нужно быть осторожным. С са­мого начала этот термин обозначал как процесс погружения в себя, так и состояние погруженности в себя. Необходимо поэтому четко разли­чать, где перед нами процесс интроверсии, а где состояние интроверсии. Здоровых людей, принадлежащих к Дв-типу, нужно называть не интро- вертированными, а «способнымик интроверсии», или «интроверсивными», чтобы подчеркнуть, что речь здесь идет не о фиксированном, а об из­менчивом качестве. Тогда интровертированность будет означать не что иное, как хроническое доминирование интроверсивных тенденций над не- интроверсивными. Интровертированность всегда является патологическим качеством.

Таким образом, испытуемого с преобладанием кинестетических отве­тов нам придется обозначить как преимущественно интроверсивного че­ловека.

Понятию «интровертированный» в нашем языке противостоит термин «экстравертированный». В общем он соответствует Цв-типу. Но этот тер­мин имеет тот недостаток, что позволяет предположить, что между инт- роверсией и экстраверсией существует абсолютная противоположность. Повторим, что это не так. Это не противоположные, а различные свой­ства психики, приводящие к «интроверсии» и «экстратензии», различа­ющиеся столь же глубоко, как мышление и эмоции, движение и цвет. Цв -тип в качестве «адаптированного типа» вовсе не противостоит интро- версивному человеку, так как и интроверсивный тип способен добиться вы­сокого уровня адаптации при помощи средства, которое можно было бы назвать сознательной логической функцией, путем научения правильно­му мышлению. Противопоставлять интроверсивному человеку Цв-тип в качестве «чувственного» типа было бы неправильным из-за того, что у интроверсивного заряд эмоций не меньше, просто его аффекты скорее интенсивны, чем экстенсивны. Скорее всего наиболее яркий «адаптиро­ванный человек» и наиболее явный «чувственный человек» будут принад­лежать к Цв-типу, образуя определенные варианты этого типа. Гораздо важнее общие качества Цв-типа — стремление жить внешней жизнью, возбудимая двигательная сфера, лабильная аффективность. Это качество (экстратенсивность) мы хотели бы противопоставить интроверсивности (интроверсия — экстратензия), а сам Цв-тип назвать «экстратенсивным». Тогда испытуемого с 2 Дв и 4 Цв мы бы обозначили как «скорее экстра - тенсивный, чем интроверсивный тип».

Вернемся к таблице 9, чтобы разобраться в значениях средней колон­ки. Она содержит в себе случаи, когда показатели Дв и Цв равны друг другу. Таким образом, здесь мы встречаем испытуемых, у которых меж­ду интроверсивными и экстратенсивными моментами существует опреде­ленного рода равновесие.

На самом верху колонки мы видим случай, когда отсутствуют как Дв, так и Цв. В эту строку попадает только незначительное количество здо­ровых людей, отдельные педантичные люди и люди в депрессивном на­строении. Здесь же можно обнаружить больных простыми формами де­менции. Кроме того, можно встретить хронического, давно уже ставшего апатичным параноика, страдающего эндогенной депрессией, а также боль­ного артериосклеротической деменцией в депрессивном настроении. Таким образом, это состояния, в которых как интроверсивные, так и экстратен- сивные моменты сведены к минимуму.

Педантичный испытуемый в эксперименте замечает очень хорошие формы; собственно, и во всей своей жизни он неизменно руководствует­ся формой. Фантазия и любая лабильность в проявлениях аффектов пу­гают его. В эксперименте подтверждается только то, что он проявляет и в своей реальной жизни: постоянное господство сознательной функции над всеми переживаниями независимо от того, связаны его переживания с внешним миром или являются внутренними, психическими.

Рассмотрим случаи страдающих эндогенной депрессией и другие типы депрессивных людей: там, где педантичный человек отличается сте­реотипной активностью, больные эндогенной депресссией оказываются пассивно стереотипными. В результате воздействия постоянного депрес­сивного настроения парализуются интроверсивные и экстратенсивные моменты, и больные начинают жаловаться на «внутреннюю пустоту», «неспособность думать», на свою «глупость», «неспособность любить», радоваться и т. д. Они постоянно занимаются одним и тем же: своим собственным Я, а именно не прекращающимся ни на миг мучительным самоконтролем.

У больных простыми формами деменции и апатичных больных пара­нойей полностью отсутствуют даже зачатки фантазии, очень бедны сво­им содержанием мысли, неизменно присутствуют эмоциональная тупость, безынициативность, абсолютная ригидность во всем; при этом отсутствует выдержка. Их кажущаяся стабильность оказывается на самом деле не чем иным, как шизофренической тупостью и нелепостью.

В этом можно найти еще одно подтверждение тому, что в этих состо­яниях действительно исчезают интроверсивные и экстратенсивные момен­ты. У педантичных людей, это вероятней всего, происходит в результате вытеснения, у депрессивных — из-за связанности хроническим аффектом, а у больных шизофренией под воздействием нарушения умственной дея­тельности. Для этого типа мы хотели бы предложить термин коарта- ция (от агШв = узкий, небольшой; соаЛаде = сужать), и обозначать экс­периментальные данные 0 Дв 0 Цв как коартивный тип. Для смежных 1 Дв 1 Цв, 1 Дв 0 Цв, 0 Дв 1 Цв, и для некоторых других типов (главным образом располагающихся в средней колонке) лучше применять название коартативные типы, то есть имеющие склонность к коартации. Все дру­гие типы тогда будут противостоять им в качестве «расширенных», дила- тированных *, поскольку только они не принадлежат к показателям край­них левой и правой колонок схемы.

О Дв 1 Цв, 1 Дв 0 Цв и особенно 1 Дв 1 Цв относительно часто можно встретить у людей, находящихся в депрессивном настроении, у больных шизофренией после пережитого ими кататонического приступа и продол­жающих находиться в том мало подвижном, слегка депрессивном и од­новременно апатичном настроении, нередко возникающем после такого приступа.

От лат. ФЫабо — расширение механическим путем какого-либо полого органа тела (Прим, перев.).

При продвижении по средней колонке вниз картина довольно быстро из­меняется. Здесь можно встретить людей в гипоманиакальном настроении и маниакальных больных, больных с явной кататонией и эпилепсией, да­лее больных неврозом навязчивости и относительно небольшое количе­ство здоровых людей, которые отличаются высокой одаренностью.

Здесь большая степень интроверсивных моментов должна сочетаться со столь же большой степенью экстратенсивных моментов. Встречаются самые различные клинические картины, которые нелегко отнести к одному обще­му типу. Проще всего объединить их, назвав амбнэквальным[12] типом.

У амбиэквальных людей со многими Дв и Цв довольно часто можно встретить явно коартативные моменты. В ходе проводимого с ними эк­сперимента появляется цветовой шок, и Цв-ответы становятся крайне за­путанными, удивляя этим, как нам кажется, и самих испытуемых. То - же самое происходит с Дв, которые появляются в ответах на тестовые таблицы после того, как вначале было названо несколько чистых фор­менных ответов. Несомненно, что в обоих случаях мы встречаемся с яв­лениями вытеснения. Здесь господствует именно та функция, которая вызывает концентрацию внимания на хороших Ф; кинестезии же и цвета попадают в ответы «нелегально», против воли испытуемого. Такое яв­ление характерно для страдающих неврозом навязчивости (см. таблицу 9). Оно означает, что больные этим неврозом вынуждены постоянно па- рализовывать большую часть интроверсивных и большую часть экстра­тенсивных моментов с помощью сознательных функций. Скорее всего, именно аффекты, которые такой испытуемый желает вытеснить и дей­ствительно вытесняет, коартируют эффективность, но при этом в жерт­ву приносится способность к интроверсии. То, что этот процесс возмо­жен, показывает упоминавшийся нами ранее контрольный эксперимент (см. с. 86—91). Когда в ответах испытуемого много Дв и Цв и он вдруг оказывается перед задачей не давать ответы с Дв или Цв, то для ее ре­шения ему необходимо сконцентрировать свое внимание исключитель­но на одних формах. Педант с 0 Дв и 0 Цв является завершенным ко- артивным невротиком, страдающим навязчивостями; а невротик, страдающий навязчивостями, является не кем иным, как педантом, чьи интроверсивные и экстратенсивные факторы достаточно мощны, чтобы оказывать сопротивление тотальной коартации.

Маниакальный больной (см. таблицу И). Как и депрессивные люди, он находится в той же самой центральной колонке; но если страдающие эндогенной депрессией жалуются на внутреннюю пустоту и «умершие чувства», то маниакальный больной ликует, ощущая чувство внутренней переполненности, богатство ассоциаций и идей, возможности осуществить все самое невозможное; каждый день он озабочен истинной манией уста­новления эмоционального контакта.

Кататоник (см. таблицу 10). В этом случае интроверсивные и экс­тратенсивные моменты, которые у маниакальных людей сливаются в осо­бый род гармонии (причем нет никаких сомнений, что добиваются они ее сами), наоборот, парализуют друг друга. Кататоник отличается чрез­мерным честолюбием, он излишне напряжен как в своей внутренней жиз­ни, так и в реальном мире, словно его заклинило между интроверсивны- ми и экстратенсивными моментами.

Среди нашего экспериментального материала эпилептоиды попадаются не так часто, чтобы сделать о них какие-либо выводы. Один из таких ис­пытуемых оказался эпилептоидным человеком, легко впадающим в экстаз.

И, наконец, богато одаренные природой здоровые испытуемые (см. таб­лицу 9 экспериментальных данных ). Это люди, которым действительно удалось объединить огромное количество интроверсивных моментов, сози­дательные способности, личную инициативу, интенсивные контакты с огром­ным количеством экстратенсивных, экстенсивных способностей по налажи­ванию контактов, со способностью к разумной репродуктивности, превосходной эмоциональной эмпатией и удивительно ловкими движения­ми. Таких «щедро одаренных природой» людей невозможно поместить в ка­кую-либо другую колонку. Вскоре это будет объяснено более подробно.

Где-то поблизости от них должен находиться «гениальный» человек.

Хотелось бы здесь напомнить читателю о тесных взаимосвязях, суще­ствующих между гениальностью и эпилепсией, гениальностью и неврозом навязчивости, неврозом навязчивости и маниакально-депрессивным забо­леванием.

Наконец, нам осталось только рассмотреть крайние колонки схемы. Сле­ва, в колонке с отсутствием Цв и с несколькими Дв, мы встретим только испытуемых с психогенной депрессией, а также некоторых больных с кли­мактерической эндогенной депрессией, далее — пациентов, заболевших в более позднем возрасте, к которым лучше всего подойдет диагноз паранойя. Сюда же попадут и люди, совсем не различающие цветов. Для всех этих случаев собрано недостаточно материала, чтобы сделать ясные выводы. Способность к адаптации у этих испытуемых выражена по- разному; но всегда создается впечатление чисто интеллектуальной адап­тации. Было бы вполне справедливо объединить эти случаи в одну груп­пу под названием «неэкстратенсивные». Возможно, речь здесь идет всего-навсего об особенно сильном вытеснении аффектов у депрессивных людей и об особенно большом контроле за аффектами у параноиков. К со­жалению, здесь еще очень много белых пятен.

Ясно только одно: категория, обозначаемая как 0 Дв х Цв, не может считаться абсолютно неинтроверсивной. Несмотря на все имеющиеся эм­пирические подтверждения, предположение, что кинестезии представля­ют собой способность к интроверсии, нуждается в строгом теоретическом обосновании. К тому же в основном наборе тестовых таблиц умышленно созданы трудности для обнаружения движения. Из-за того, что число Дв до определенной степени заранее задано особой конфигурацией таблиц, их значение становится относительным. Жнеца в уже описанном контрольном эксперименте узнавали с легкостью даже умственно отсталые испытуемые ( имбецильность ).

О Дв — довольно относительный показатель; если бы видение движе­ний было облегчено, 0 Дв мы встречали бы гораздо реже.

Правая крайняя колонка представляет собой крайний вариант экстра- тенсивного типа людей, и именно — эгоцентрично экстратенсивных, в то время как левая, по-видимому, представляет собой отдельный психичес­кий тип.

Обсуждаемые нами психические типы распределяются на схеме сле­дующим образом (см. таблицу 14 экспериментальных данных).

Когда мы знаем, насколько сильны интроверсивные (по абсолютному числу Дв-ответов) и экстратенсивные (по числу Цв-ответов) моменты, в каком отношении они находятся друг с другом (по пропорции Дв- и Цв-отве­тов), насколько они коартивны или дилатированы, — это означает, что у нас есть достаточное количество информации о данном испытуемом. Мы не знаем, что именно он переживает, зато хорошо можем понять то, как он переживает. Мы знаем большую часть качеств и конституциональ­ных предрасположенностей, причем интеллектуальной, аффективной и смешанной природы; те ресурсы личности, которые человек может ис­пользовать в своей жизни. Мы не знаем конкретных переживаний испы­туемого, зато хорошо можем понять его психический аппарат пережива­ний, который подвергает все переживания первичной обработке и который помогает испытуемому воспринимать происходящее в его душе и в реаль­ной жизни.

Из этого следует, что кинестезии и влияние цвета представляют собой (именно представляют, символически замещают, а не являются) наиболее существенные составные части аппарата переживаний в процессе воспри­ятия, поэтому отношение Дв- к Цв-ответам можно принять за проявле­ние типа переживаний конкретного испытуемого.

Делать вывод на основании экспериментальных данных о способах переживаний какого-либо человека довольно рискованно, а говорить о ти­пичных способах переживания конкретного человека, опираясь на столь простой эксперимент, возможно, неправомерно. Но подтверждением на­шей гипотезы служат многочисленные контрольные диагностические эк­сперименты, которые позволили выявить практически полное совпадение установленных таким образом типов переживаний с клиническими наблю­дениями за различными психическими расстройствами.