ЧТО ТАКОЕ ЧУВСТВО ЖИЗНИ?

Рудольф Штайнер назвал «чувством жизни» примыкающую к чувству осязания замкнутую в себе область ощущений. Ни до этого, ни после научная физиология и психология не употребляли этого названия.

В последние годы некоторые антропософские авторы сделали важный вклад в постижение чувства жизни. Пауэр 19 в своей основополагающей философской статье, Трайхлер20 в медицинских работах; Глаз21 в более литературной форме и Эппли22 в книге по педагогике. Представляется полезным сравнить между собой эти работы, рассматривающие чувство жизни с разных сторон. Это дало бы возможность достигнуть понимания своеобразных качеств этого чувства и определить его место в жизни человека, особенно ребенка. Здесь мы хотим уже проработанные вопросы дополнить точкой зрения ориентированного на лечебную педагогику врача.

Когда Рудольф Штайнер в уже упоминавшихся докладах об антропосо- фии4 впервые говорил о чувстве жизни, он однозначно сказал: «Что такое чувство жизни? Это нечто в человеке, что, собственно говоря, он не чувствует, если все у него в порядке, он чувствует только тогда, когда что-то у него не в порядке. Человек чувствует вялость, которую он воспринимает как внутреннее переживание, подобно тому как он воспринимает цвет. И то, что выражает ся в голоде и жажде, или то, что можно назвать особым чувством силы, вы внутренне воспринимаете так же, как свет или тон. Первое восприятие человеком самого себя дается посредством чувства жизни, благодаря которому человек как целое осознает свою телесность».

Рудольф Штайнер во фрагменте «Антропософия» добавляет к этому представлению еще письменную формулировку, очень важную для определения чувства жизни.

Посредством чувства жизни человек учится «чувствовать себя как единый внутренний мир» и ощущает себя «как наполняющую пространство телесную самость». Оба эти высказывания нужно иметь в виду, поскольку они содержат суть того, что является главным в переживании чувства жизни. Наша телесная организация при нормальных условиях ощущается чувством жизни как нечто единое. Эту целостность мы ощущаем как заполняющее пространство наше самобытие. То, что я тело могу назвать моим телом, то, что я себя идентифицирую с этим «моим» телом, является результатом чувства жизни. «Я и мое тело едины» - это переживание, которое мы должны приписать, прежде всего, чувству жизни.

С чувством осязания дело обстоит иначе, оно дает нам ощущение границ нашего тела, на которые мы наталкиваемся и тем самым познаем его как нечто отличное от внешнего мира. Чувство осязания сообщает нам смутное знание «бытия-вне-мира»; это отрицающее переживание. Это же чувство дает нам нежное, но непрерывное ощущение того, что в резкой форме мы ощущаем в виде опухоли, боли, толчка: оно пробуждает во мне меня самого. Тем, что после этого шока я могу переживать себя как «самость», я обязан чувству жизни. Это не ощущение ограничивающей тело кожи, но наполняющей эту кожу целостности. Чувство осязания дает нам негативный опыт, чувство жизни же, напротив, позитивный.

Еще большую отчетливость и непосредственность приобретает это первое описание благодаря дальнейшим представлениям Рудольфа Штайнера, относящимся к 1920 году. Там он говорит: «Бы не воспринимаете процессы, которые являются жизненными процессами, но посредством чувства жизни вы воспринимаете то, что вы не воспринимаете, когда спите, что вы воспринимаете как внутреннее постоянство при пробуждении, как чувство внутреннего благополучия, которое нарушается, если внутри нас нечто причиняет нам боль....

Теперь продвинемся еще на один шаг дальше в своем понимании чувства жизни. Оно дает нам чувство удовольствия, и это то самое ощущение благополучия, которое мы переживаем как «наполняющее пространство, телесное самобытие». Тем самым чувство жизни дает нам ощущение земной надежности нашего существования. Мы чувствуем себя «у себя дома» на этой Земле, поскольку нас пронизывает удовольствие от жизни.

Так же как чувство осязания пронизывает нас «всеобщим существом Бога» и сообщает нам о надежности нашего спиритуального существования, так чувство жизни вызывает в нас ощущение телесно-земной родины, которое мы имеем в нашем теле. Посредством чувства осязания и чувства жизни человек «там» и «здесь» чувствует себя у себя дома, он становится гражданином двух миров. Однако эти ощущения смутные и едва поднимаются над порогом сознания в область других чувств и ощущений. Так же как мы, большей частью, не замечаем почвы, по которой мы ходим, хотя она нас носит, так мы почти не обращаем внимания на основные ощущения, которые передают нам чувства жизни и осязания. Однако они образуют фундамент, на котором мы воздвигаем наше повседневное существование, как нечто само собой разумеющееся; они дают душе возможность закрепиться в земном бытии, в котором она сама по себе чувствует себя «чужой».

Если мы хотим сказанное до сих пор выразить в общем образе, то перед нашим внутренним взором встает, прежде всего, образ озера. Оно лежит перед нами, замкнутое окружающим его ландшафтом. На его поверхности отражается небо; холмы, луга и горы обрамляют его берега и придают ему определенный характер. Горное озеро выглядит иначе, чем озеро на плоской равнине. Но каждое озеро отражает ту часть неба, которая раскинулась над ним. Подобным же зеркалом внутри нас является распространяющаяся над всеми нашими жизненными процессами поверхность чувства жизни. Как жизнь в глубине озера, многообразие животных и растений скрыты под поверхностью воды, так чувство жизни распространяет свой покров над жизненными процессами в нашем теле. Озеро чувства жизни замкнуто в нас берегами чувства осязания. Поверхность чувства жизни дает нам ощущение наполняющего пространство самобытия, которое мы ощущаем как благополучие. Но не всегда озеро представляет собой зеркало, оно может возмутиться изнутри, и оно может стать добычей непогоды и ветра. Тогда оно приходит в движение, иногда дикое; тогда затемняется его лик и оно теряет свою способность отражать. Это состояние, которое мы переживаем, когда чувство жизни не в порядке, поскольку оно нарушено и искажено вследствие раздражения и заболевания души и тела.