Экскурс ИНФАНТИЛЬНАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ

В предыдущих выкладках речь шла о детских "потребностях", о преимущественно хорошем первом объекте-отношении, об изначальном доверии как наследии "удовлетворительного" опыта с объектом, о неотклонности "влечений" и "стремлений", из-за чего стеснение их может вести к устрашающим психическим конфликтам.

Уже в 1874 году детский врач Линднер обратил внимание на бросающуюся в глаза похожесть аффектов между сосанием младенца и определенным сексуальным актом. Фрейд (напр., 1905*) ставил феномен "наслаждения сосанием" в один ряд с другими действиями или ситуациями, которые характеризуются возбуждениями в определенных регионах тела, так называемых эрогенных зонах, и направлены на получение физических наслаждений. Вскоре после рождения сосание утоляет не только голод младенца, но также обеспечивает ему получение наслаждения в области слизистой оболочки рта, в котором он вскоре развивает самостоятельную потребность.

Если не обращать внимания на данное измерение "эротических" переживаний, то это может привести к непониманию и "воспитательным ошибкам". Родители, которые обращают внимание только на физические потребности (голод, тепло, сон) и не признают значения сенсаций удовольствия-неудовольствия, как правило, при каждом проявлении неудовольствия кормят ребенка, вместо того чтобы "прислушаться" к тому, чего он хочет в настоящий момент; они продолжают кормить грудью даже тогда, когда речь уже идет только о наслаждении сосанием и пустышки было бы вполне достаточно; они оставляют младенца лежать, когда тому хочется, чтобы его поносили на руках и т.д.

В последующие месяцы возрастает значение оральных сенсаций. Прежде всего соска по причине непосредственно плотских возбуждений (а также палец или пеленка..,) превращается в символ всего позитивного, что исходит от матери. Поэтому пустышка или ее суррогаты, вплоть до позднего детства, становятся непременным провожатым при засыпании, которое, собственно, является разлукой с любимой персоной или вообще принимает на себя — скажем, как замена матери — функцию утешения или так называемого переходного объекта (Winnicott, 1979)[12]. Особенная чувствительность зоны рта делает в конце концов рот важным органом, при помощи которого ребенок старается "постигнуть" мир. "Оральные" свойства это — первые свойства, посредством которых младенец знакомится с предметами своего окружения. Исходящие из этого (приятные) возбуждения являются важным двигателем его радости открытий. Итак, радость открытия мира ребенком, проявляющаяся прежде всего в "фазе упражнений", имеет сильный чувственный или "сексуальный" компонент. Можно также сказать, что любопытство ребенка представляет собой своего рода перенос либидинозной энергии с матери, или материнского партиального объекта, и с собственного тела на вещи окружающего мира.

Во всяком случае на втором году жизни другая, в большой степени чувствительная зона тела делается источником сенсаций наслаждения: слизистая анальной области. Приятное возбуждение из-за тепла стула и подмывания, задерживания и выталкивания стула обеспечивает детям

*В качестве "переходных объектов”рассматриваются ни в коем случае не только оральные объекты.

**Во всяком случае этот перенос так же, как механизм обороны, может быть применен для преодоления страха перед массивными разочарованиями. [13] * фантазий остается исключенной из дальнейшего душевного развития и эта душевная область может — путем различных механизмов обороны — оказать отрицательное влияние на всю будущую жизнь. Прежде всего принудительно-невротические симптомы имеют тесную подсознательную связь с инфантильной анальной эротикой.

Самое позднее на третьем году жизни большинство детей начинает интересоваться тайной рождения и различия полов и искать ответы на вопросы, касающиеся собственного появления и собственного тела. В этих попытках дети ведут себя вполне логично, но результаты, естественно, страдают оттого, что они не имеют понятия о некоторых вещах:

* Почти все дети сегодня достаточно рано узнают, что они вначале растут в животе у мамы, но не о том, как они туда "попали", или, когда они становятся большими, как они оттуда выходят.

* Отсутствие информации об отцовской функции зачатия и о (невидимом) отверстии женского тела отвечает незнанию того, что пенис мужчины (мальчика) соответствует (внутреннему) половому органу женщины (девочки) и что соотношение мужчина—женщина заключается не только в имении или неимении (пениса).

Эти инфантильные "сексуальные теории" должны получить свое щадящее, соответственное детскому пониманию, но реалистическое объяснение. Касается это прежде всего оплодотворения, процесса рождения, эквивалентного мужскому видимому женского невидимого полового органа и, таким образом, "равенства" девочки (напр.: "У девочки вместо пениса гнездышко, где позднее, когда она будет взрослой, будут расти детки..." или что-то в этом роде).

Если такое объяснение не состоится, то из детских теорий может вырасти ряд проблем; нарушения питания (помеха или возникновение беременности), задержка стула (помеха "аборта")[14], но прежде всего так называемый комплекс кастрации, заключающийся в том, что девочки завидуют мальчикам, что у тех "больше", и хотя мальчики очень гордятся своим членом, но ужасно боятся его потерять. Комплекс кастрации у девочек может привести к чувству неполноценности, к сознательным или подсознательным упрекам в адрес (ответственной) матери. Мальчики, напротив, настолько горды тем, что они имеют, что не упускают момента показать девочкам свое фантазий по поводу появления детей! превосходство, но одновременно одержимы страхом в результате каких бы то ни быгло обстоятельств потерять свою столь выгсоко ценимую мужественность. Фантазии, вращающиеся вокруг различия полов, получают дополнительное значение таким образом, что дети в это время открыгвают гениталии как первичным плотские зоныг наслаждения.

Заключение процесса индивидуализации (ер. экскурс с. 119 и далее), триангулирование объектоотношений (ср. гл. 5) и развитие генитального примата в инфантильном сексуальном развитии (со всеми имеющими место интересами и фантазиями) создают условия для последующего этапа развития, который психоанализ характеризует как эдипову фазу (с. 168 и далее).

5.2.